Ничего не вижу, ничего не слышу

— Чего ты притворяешься, как будто у тебя стопроцентное зрение. Ты же знаешь, что ты слепой как крот.

— Ничего я не притворяюсь, мне это не нужно.

— Нет, притворяешься. У тебя это болезнь, все равно, что ты бы старался притвориться белым.

— А, по-твоему, я не белый что ли?

Наше современное телевидение это, пожалуй, единственная часть повседневной жизни людей, которая относится к понятию «Россия — страна молодая». Все ключевые фигуры на нём заняты выходцами из 90-х, в отличие от реального мира, который был основан на плечах партийно-административной и экономической систем Советского Союза. Даже в печатных изданиях до последнего времени было большое количество старых журналистских кадров, которые учили молодых и сохраняли преемственность. А на телевидении этого не было, там стариками стали те, кто 20 лет назад вычистил старую гвардию железной метлой в соответствии со своим представлением о прекрасном.

Прекрасного в их представлениях было мало, а потому за основу брались калька и плагиат западных форм. Заходя постепенно в тупик на фоне всё более глубокого погружения населения во всемирную сеть, реформаторы запустили в вещание образы гламура, столь привлекательного для иностранного телезрителя. И вот тут-то и произошло окончательное размежевание. Картинка на экране стала не притягательным целевым образом, не сказочным итогом, а образцом дурновкусия и ограниченности. Духовная слепота «креативного класса» и оторванность телевизионной картинки от реальности породили не просто отторжение, а противостояние аудитории и создателей этих бесконечных шоу.

Захваты подростков в сети парадигм «Дома-2» натыкаются на коллективное бессознательное молодого поколения немедленно после выхода детей из пубертатного возраста. Это не имеет отношения к традиционному бунту молодого поколения, это бунт против мифологизации существования. Смею надеяться, что это наша национальная особенность и она в достаточной мере резистентна ко всем существующим технологиям обработки масс. Надежда эта основана на огромном количестве молодых ребят, образованных и развитых достаточно, чтобы чувствовать в себе ответственность за собственное будущее и за его формирование своими руками. Процент попадающих под образы и идеологемы нашего телевидения на удивление мал и несущественен, если сравнивать с усилиями, прилагаемыми к тому, чтобы превратить их в послушное стадо цивилизации потреблятства.

Один из вытекающих из этих наблюдений результатов — это крайне невысокая аудитория спортивного вещания. Спорт — это состязание, это классический пример тех самых «зрелищ» из формулы Ювенала, что признан править душевным состоянием плебса. Одной из главных причин организации первых олимпийских игр (я уже не говорю о гладиаторских боях) и было отвлечение работников и воинов от повседневных забот и чаяний и перевод активности в сублимацию, дабы не допустить превращения этого плебса в демос. Однако, именно спорт в итоге стал образцом проявления высочайших движений духа и достоинства, символом преодоления преград и реального объединения народов.

Именно в спорте формула «быть, а не казаться» имеет столь очевидную границу в своей дихотомии. Именно здесь попытка подчинить творческий процесс идеологемам «сисек» и «жрите и не пиздите» обречены на провал. Не став замещением реальности для широких масс, спортивное телевидение осталось с целевой аудиторией увлечённых и профессиональных зрителей. Поэтому попытка популяризации с помощью фигуры с медийной мордашкой и в тугих лосинах (а иногда и вовсе без них) была обречена на полный провал. При всей монополизации этого рынка одним игроком многие просто не смогли продолжать работать в режиме виртуального шоу, а оставшиеся либо молчат, теряя квалификацию, либо время от времени поднимают бунты в соцсетях и не только.

Если раньше в спортивных редакциях работали профессионалы, то сейчас время любителей. Это не приближает трансляции к людям, это опускает уровень вещания. И сразу выясняется, что у экранов спортивных состязаний зрители понимают происходящее лучше тех, кто пытается комментировать. Лучше знают статистику, историю с традициями, правила. Да и в сути спортивной борьбы понимают часто лучше, чем бывшие спортсмены, не говоря уже о выпускниках журфака, зацепившихся за спорт, поскольку для серьёзных редакций не хватило знаний, интеллектуального или творческого потенциала.

У нас странная страна. Мы с удовольствием слушали Капицу и приглашённых им академиков, а они спускались на наш уровень, пытаясь объяснить какую-нибудь теорию ядерного перехода на пальцах. Мы не всё понимали, но тянулись за ними. А когда закрыли «Очевидное-невероятное» и попытались втюхать нам «Разрушителей мифов», мы недолго понедоумевали от уровня и загнали этот бред обратно на пластмассовые каналы Discovery, откуда они к нам попытались прийти.

Дело не в том, что «мальчики с незапоминающимися фамилиями» искренне не понимают, почему они, взявшись показывать футбол, обязаны показывать испанское классико в пакете своего вещания. Попытка перевести эту чушь на тему бесплатного канала обречена, поскольку, как я уже и сказал, они имеют дело уже с достаточно развитой аудиторией, которая не пытается покрыть свои интересы сопками, а готова платить за них подписками. И вот отсутствие этого матча в пакете, а не на федеральном канале и вызвало такую реакцию. Дело в апломбе и чванстве, с которым они пытаются доказать свою правоту. И их имена не имеют никакого значения, потому что точно так же вчера «мэтры» Черданцев и Шмурнов, комментируя центральный матч этого тура АПЛ, допускали такое количество оговорок и ошибок, что зрители отключали звук.

Для того, чтобы оценить глубину пропасти, в которую опустили спортивное вещание, можно провести очень простой эксперимент. Ввести на всех каналах, транслирующих спорт, режим интершума и учёт переключений зрителей на этот режим. После этого сделать анализ этих переключений и оценить затраты на существующих комментаторов. И прийти к выводу, что людей, до сих пор продолжающих смотреть спорт, эти самые комментаторы раздражают, а значит затраты на их содержание абсолютно не окупаются тем продуктом, что они создают. И лишний десяток камер, установленных на стадионе, которые можно будет оплатить из высвободившихся средств, вызовет большую благодарность и привлечет больше зрителей, чем одуловатые и не очень лица нынешних «властителей дум».

А если это не укладывается в стратегию, то устройте им ежегодные квалификационные экзамены. На текущие методические указания в трактовке правил, на статистику и историю команд, которые они собираются комментировать, на тактическую подготовку. Чтобы не получалось ситуации, когда комментарий вызывает волну хохота и мемов от простых парней и девушек, которые даже простым самообразованием добились более глубокого понимания и ясного знания всех аспектов игры.

Но самым главным экзаменом, который должен был бы проводиться среди претендентов, должен был бы стать экзамен на этическую чистоту. Продажность и необъективность стали настолько неотъемлемым атрибутом нашей спортивной журналистики, что будут вызывать отторжение даже повысивших свою квалификацию обладателей микрофонов и студий. Предвзятость и ангажированность уничтожает саму природу спорта — бескомпромиссную борьбу и единообразие трактовок всех правил этой борьбы. Без этого любые усилия по возрождению интереса к спорту обречены на провал.

И не стоит думать, что быстрая смена картинок в спорте рождает то самое клиповое мышление, которое нам так упорно пытаются навязать. Игру не понять, разбивая на моменты. Игра понимается целиком. И те, кто до сих пор остался перед экранами телевизоров, отлично умеют находить взаимосвязи. Поэтому неприятные инциденты не затмеваются новыми событиями, а накапливаются раздражением и отторжением целевой группы.

Попытка создать видимость широкой телеаудитории, проводя футбольные матчи при глубокой минусовой температуре, приводит к тому, что люди будут предпочитать честную борьбу в Барселоне цирку, устроенному Мешковым в Ростове. И вы, наши монопольные спортивные телевизионные трансляторы со скошенными от постоянного вранья глазами, ничего с этим не сможете сделать, это в природе спорта.

Пока вы гнались за нами, мы уже решили все наши проблемы.

- Ну, ты сейчас у меня попляшешь. Я должен их пристрелить. Я знаю закон, я имею право их застрелить.

– Нет, вы не имеете права.

– Как это, не имею право?

— Мы поймали настоящих убийц.

— О чем ты мне говоришь? Что, я не могу теперь их пристрелить, что ли?

— Нет. Не можете, к сожалению.

— Ну, как так? Что же это, мы за ними столько мотались. Столько неприятностей, и теперь я их даже застрелить не могу?

– Нет-нет. Мы вам сделаем чашечку горячего какао, вы успокоитесь.